82

МИСТЕР ИКС

Шесть часов спустя. Мне необходимо поспать. Неприятные сны осаждали меня, лишь стоило задремать, и битый час я вертелся и вздрагивал. И тем не менее.

Утренний выпуск «Эхо Эджертона» сообщает всем и вся, что пожар на Честер-стрит возник в результате поджога. Под заголовком две элегические колонки сопровождало фотографическое изображение толстого школьного охранника Отто Бремена. ПЛЮС! – аж голова закружилась – в память о мистере Мои-Усы-Куда-Длиннее-Ваших начальная школа Карла Сэндберга объявила о назначении вознаграждения размером в десять тысяч долларов за информацию, способствующую аресту и осуждению поджигателя.

Меня вот-вот охватит трепет и начнется сердцебиение. Д если б там нашли сожженным меня, раскошелился бы кто-либо на десять тысяч за имя поджигателя? Кстати, Кэсси Литтл перерезала бы глотку своей мамаше за пригоршню пятицентовых монет, а это значительно меньше, чем десять тысяч.

Прежде чем солнце отмеряет по небу пять футов пути, френчи получит приказ о выступлении.

83

Следующим утром, перед рейсом Эшли, я отправился в отель «Мерчантс», чтобы забрать сумку и за завтраком рассказать о пожаре и капитане Мьюллене.

– Недавно позвонила Лори. Я сказала ей, что раздобыла полезную информацию. А она не спросила, как я ее раздобыла.

– Хорошо.

Эшли окунула ложку в гранолу [47] :

– Мьюллен проверил, нет ли на тебе микрофона? Похоже, его самого кто-то пасет. Или он опасается, что будут пасти. Уверена, его очень беспокоит, что будет, если Хэтча осудят. За пару дней, считая от сегодняшнего, эти ребята совсем измаются.

– Только не Мьюллен, – сказал я.

– Ты здесь провел не больше времени, чем я, и уже в курсе всего. Интересный ты человек, Нэд.

– Ты обо мне и половины всего не знаешь.

– Нэд. – Эшли положила ложку. – А что в этом смешного?

Тоби Крафт вышел из-за стойки и обнял меня:

– Слушал утром новости и ушам своим не верил! Ты в порядке? Что там стряслось?

Я рассказал, что переехал в «Медную голову» после того, как его подружка выставила меня вон.

– Я так понимаю, вы были знакомы еще в те времена, когда ее звали Хэйзел Янски.

– Тыщу лет назад у нас с ней был кое-какой бизнес. Дама попала в беду, я помог ей выкарабкаться. Я друзьям помогаю. – Тоби даже виду не подал, что обеспокоен. – Ты что-то проведал о ее прошлом?

– Кое-что. Надеюсь, ты застраховал тот дом?

– Не сомневайся. Тетушки в курсе, что ты жив-здоров?

– Я им не говорил, где остановился, но позвонить, конечно, следует, – сказал я.

Тоби взглянул на мою сумку, и я попросил припрятать ее на время. Тоби положил сумку в сейф поверх папок и разрозненных бумаг и выпрямился.

– Хелен мне всю плешь проела: зачем я сказал тебе ее старое имя. Но ведь ты не от меня его узнал.

– Я нашел его в подшивке старых номеров «Эха», – сказал я. – Тоби, ты из-за этого попал в Гринхэвен?

– Присядь-ка.

Те же горы бумаг захламляли стол; те же самые женщины в тех же вульгарно откровенных позах глядели со стен. Тоби сложил руки на животе:

– Хочешь знать правду о том деле? Одни люди желают усыновить ребенка и сталкиваются с трудностями. А другие отказываются от детей, которых дарит им Господь. Не могу отстаивать законность того, что я делал, но вот что касается морального аспекта…

– Да какой моральный аспект – вы продавали детей, – перебил я.

– А агентства по усыновлению работают задаром?

– Они не похищают детей и не врут матерям, что их дети умерли.

– Ребенок заслуживает хорошей семьи. – Тоби развел руками. – Я, например, люблю делать людям добро. Я заботился о твоей бабушке, заботился о твоей маме, теперь собираюсь позаботиться о тебе. В тот день, когда меня, упирающегося и вопящего, потащат на тот свет в объятия симпатичной дамы с косой, ты получишь весточку от величайшего из всех адвокатов – мистера К. Клейтона Крича, и твоим долгом будет привезти свою задницу сюда, в Эджертон. Я не шучу. – Сверля меня глазами, которые казались неестественно огромными за стеклами очков, Тоби пытался убедиться, что я его понял. – Ясно?

– Ясно, – кивнул я.

– Надо бы дать тебе детальную информацию. – Тоби вытянул из бумажника визитную карточку.

К Клейтон Крин, адвокат

Эджертон, Иллинойс

Пэддлвил-роуд, 7

В левом нижнем углу был напечатан номер телефона, а в правом нижнем – «К вашим услугам в любое время».

– Если попадешь в какую беду в наших краях – в первую очередь звони этому парню. Обещаешь?

– Это ж величайший из всех адвокатов.

– Что б ты понимал.

– В день твоей смерти он огласит твое завещание? А к чему такая спешка?

– Пустишь все на самотек – жди гадостей. А основной принцип знаешь?

Я покачал головой.

– Успеть подстелить соломку, то бишь застать гадости врасплох, – сказал Тоби. Я громко рассмеялся. – Нэд, а может, все-таки останешься, поработаешь у меня? Дела ты вроде бы закончил, а обязанности твои я объясню за пятнадцать минут. Рабочий день с восьми до семнадцати тридцати. Небольшой перерыв на обед. Ну, готов?

– Застать врасплох? Пожалуй, готов, но только на несколько дней, не дольше. Можно я сначала позвоню Нетти?

– Звони на здоровье, – сказал Тоби.

Нетти не стала терять время на обмен приветствиями:

– Я думала, мы с тобой будем видеться, однако ты едва удосуживаешься позвонить.

– Как вы узнали, что это я?

– Узнала, и все. Часов в шесть приходи обедать. Кстати, если ты еще не успел обзавестись оружием – лучше всего обратиться к Тоби. И оружие тебе нужно без регистрационного номера. Когда придет время применить пистолет, вытри его хорошенько, выброси и уходи подальше. Будешь чище Отдела здравоохранения. Мэй сегодня тоже придет, так что, пожалуйста, не опаздывай.

Тоби откинулся на спинку стула и сцепил пальцы рук на затылке:

– Старая бой-баба подкинула пару дельных советов?

– Вы же знаете ее, – ответил я. – Как насчет инструктажа по работе в ломбарде?

– Ты здесь будешь как рыба в воде: у тебя ж это в крови. – Оттолкнувшись от стола, Тоби поднялся.

Он объяснил мне, как выдаются квитанции и где хранят вещи. Фотоаппараты и камеры отправлялись на один стеллаж, часы – на другой, музыкальные инструменты – на витрину, в соответствии с номерами на прикрепленных бирках. Мелкую и плоскую посуду ставили завернутыми в бумагу аккуратными стопками в выдвижные ящики, бокалы, рюмки, фужеры и фарфор – в застекленные шкафы, картины – на пол у стены, ковры и мебель – в кладовку. На заклады начислялось три процента в неделю. Я спросил, как определить сумму выплаты за заложенный товар.

– Обычно узнаешь по внешнему виду клиентов – это у них в глазах. Сам увидишь. Когда поймешь, какую сумму они мечтают получить, предлагаешь половину, и они уходят счастливыми. Если появляется что подозрительное – например, тип с магазинной тележкой, набитой мониторами, – берешь телефон и говоришь ему, что звонишь в полицию. Со временем научишься.

– Как насчет оружия?

– Бумажная отчетность в чемодане, сверху. Огнестрельное – в закрытом ящике с той стороны стеллажей. Захочет клиент купить оружие – открываешь ящик, выдвигаешь, показываешь. Ценники приклеены. Когда выберет, нужно заполнить бланки – лежат там же, в ящике. Копии мы отправляем в полицию штата, и через пять дней клиент возвращается. Винтовки, ружья – неважно: как только получено разрешение, товар выдается клиенту. Боевым оружием не торгуем, потому как у меня не арсенал.

– Нетти считает, что я должен обзавестись оружием – незарегистрированным, – сказал я.

– Она хочет, чтоб ты стал налетчиком?

После того как я поведал Тоби историю моих взаимоотношений с Джо Стэджерсом и его друзьями, он долго и внимательно смотрел на меня.